Читать книгу "Искусство рассуждать о книгах, которых вы не читали - Пьер Байяр"

Так и получается, что в системе Уайльда литературное произведение низводится до положения предлога («Для критики произведение искусства лишь предлог для создания собственного произведения, которое не обязано иметь ничего общего со своим предметом»), а значит, оно может легко стать и препятствием, если не соблюдать осторожность. Получается, что не нужно уделять слишком много времени книгам не только потому, что многие современные книги вовсе не интересны: слишком внимательное чтение заставляет забыть об интересах самого читателя и можно отдалиться от самого себя, а ведь именно размышления о себе составляют смысл труда критика, и лишь они могут возвести этот труд на уровень искусства.

Держаться подальше от книги – вот лейтмотив размышлений Уайльда о чтении и литературной критике. Он же подводит его к знаменитому эпатажному высказыванию, которому, однако, добрая половина его произведений может служить иллюстрацией: «Я никогда не читаю книг, на которые должен писать рецензии: так просто попасть под влияние». Книга, конечно, может оживить мысли читателя, но она может одновременно и заслонить для него то, что в нем самом есть необычного. Парадокс Уайльда, получается, относится не к одним плохим книгам, опасность от хороших куда больше. Углубившись в книгу, чтобы написать о ней, рискуешь потерять то, что составляет твою собственную суть, – ради воображаемой пользы той книге, но в ущерб себе.

Парадокс чтения в том, что путь к самому себе лежит через книгу, но его нужно пройти, не слишком задерживаясь. Именно «полет над книгой» – метод хорошего читателя, который знает, что каждая книга хранит в себе частичку его самого и может открыть ему путь к этой частичке, если у него хватит мудрости не останавливаться надолго. Как раз такие «полеты» мы видели, когда обсуждали опыт непохожих, но вдохновенных читателей, таких, как Поль Валери, Ролло Мартинс и даже некоторые из моих студентов: они выхватывают какой-то важный для себя элемент из книги, которая им знакома лишь приблизительно или вовсе не знакома, и, не вникая в остальное, начинают свое собственное рассуждение – этот метод позволяет им не потерять из виду самих себя.

В разных сложных ситуациях, которые я тут описал, нужно иметь в виду, что главное – говорить о себе, а не о книгах или говорить о себе – с опорой на книги, и это, вероятно, единственный способ говорить о них удачно. Если мы научимся это учитывать, наше отношение к подобным ситуациям сильно улучшится: у нас и у книги есть много общего, на этом и надо играть, используя ту частичную информацию, которой мы располагаем. Название книги, ее место в коллективной библиотеке, индивидуальность того или той, кто высказывается, атмосфера, в которой ведется беседа или письменный обмен мнениями, – вот некоторые обстоятельства, по мнению Уайльда способные послужить хорошими предлогами для того, чтобы перевести разговор на себя, не слишком задерживаясь на обсуждаемой книге.

Потому что сама книга в любом случае исчезает из разговора, уступая место некоему гипотетическому летучему объекту, книге-фантому, который способен вместить все возможные проекции и без конца меняется по воле собеседников. Поэтому стоит сделать все это опорой в работе над собой и попытаться записать фрагменты своей внутренней книги на основе того немногого, что мы знаем, – задумываясь о том, что же эти немногие сведения подсказывают нам тайного и важного о нас самих. Причем прислушиваться следует лишь к самим себе, а не к «реальной книге», даже если она иногда и может служить нам мотивом, – и писать тоже о самих себе, не позволяя ничему отвлечь нас от этой задачи.

И даже выдуманная книга, подходящая к контексту беседы или письменного обмена, будет выглядеть вполне правдоподобно, если вымысел будет основан на правдоподобном сюжете и его развитие будет соответствовать миру, созданному в книге. Не надо бояться лжи по поводу текста, страшно солгать о самом себе.

* * *

Как ни удивительно, беседы о непрочитанных книгах не просто понуждают нас придумывать, как высказаться, чтобы выйти из положения, но и подталкивают тех, кто умеет использовать этот момент, к созданию автобиографических текстов, а главное, предоставляют прекрасную возможность лучше понять себя.

В условиях устной или письменной дискуссии, когда на нас не давит обязательная огласка этой беседы, наша речь в полете над книгой может найти средства высказать то, что обычно скрыто у нас внутри.

А кроме того, что мы получаем возможность понять себя, разговор о непрочитанных книгах приводит нас к самому средостению творческого процесса, потому что позволяет приблизиться к его истокам. Он показывает нам, как рождается субъект творчества, помогая участнику такого разговора отделить себя от книг, и тут читатель, наконец освободившийся от груза чужих речей, находит в себе силы выдумать свой собственный текст и стать писателем.

Эпилог

Из анализа всех щекотливых ситуаций, о которых мы говорили в этом эссе, следует, что единственная возможность подготовиться к ним – это психологически доразвиться. Причем развитие не сводится к тому, чтобы просто уметь держать себя в руках, тут требуется глубокий пересмотр нашего отношения к книгам.

Чтобы доразвиться, надо прежде всего суметь освободиться от целого множества запретов, чаще всего неосознанных, которые давят на наши представления о книгах и со школьных лет заставляют нас считать их неприкосновенными объектами и соответственно испытывать чувство вины, как только из-за нас в них происходят какие-то изменения.

Без избавления от запретов невозможно вслушаться в такое бесконечно подвижное явление, как литературный текст, причем его подвижность дополнительно возрастает от того, что он выступает важной частью разговора или письменного обмена мнениями, и еще потому, что он оживает в силу субъективности каждого собеседника и в его диалоге с другими. Вслушивание в текст требует развития особого чутья на разные виртуальные возможности, которые кроются в нем, благодаря всем этим обстоятельствам.

Но кроме того, без подготовительной работы невозможно расслышать и самого себя – в тех глубоко личных отголосках, которые связывают нас с каждой книгой и уходят корнями в нашу историю. А ведь такой контакт с непрочитанными книгами будет больше обогащать нас самих – и больше даст другим, – если мы, отзываясь о них, будем черпать вдохновение в самих себе.

Такое вслушивание в тексты и в самих себя напоминает о психоанализе и о том, чего мы не без оснований от него ждем. Ведь его первая задача – освободить человека, подвергающегося анализу, от внутренних запретов и тем самым открыть ему все возможности для творчества – и некий путь, определять который предстоит лишь ему самому.

* * *

Самому заняться творчеством – именно к такому плану подводят все выводы, сделанные на основе реальных примеров, собранных в этой книге, и этот план вполне могут реализовать те, кто по ходу внутреннего развития смог освободиться от чувства вины.

Говорить о непрочитанных книгах – это настоящая творческая деятельность, причем хоть она занимает скромное положение, но не менее почетна, чем другие творческие занятия, более популярные в обществе. Традиционным видам искусства уделяется слишком много внимания, и это приводит к тому, что менее престижные занятия, которыми по самой их природе занимаются в уединении, остаются без внимания, а то и вовсе прозябают в неизвестности.